Поэт ИВАНОВ Геннадий Викторович особенно дорог Кандалакше тем, что жил на берегу Кандалакшского залива (на Беломорской улице) и на всю жизнь остался патриотом нашего края, посвятил ему много своих стихов. Родился Геннадий 14 марта 1950 г. в городе Бежецк Тверской (тогда Калининской) обл. По отцовской и материнской линии родом из крестьян Тверской губернии. Родители рано разошлись, поэтому отца не помнит; воспитывался матерью и отчимом. Детство провел в деревне Высочёк Бежецкого района. В отроческом возрасте Геннадий вместе с семьей переехал в город Кандалакша Мурманской области. Здесь, на побережье Белого моря, начали складываться первые стихотворные строки, а уже в семнадцатилетнем возрасте (1967) в газете «Кандалакшский коммунист» впервые была опубликована его стихотворная подборка. И все же в выборе литературного пути определился не сразу. Закончив Московский политехникум, получил специальность электротехника, отслужил в армии, поступил в Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы, откуда через некоторое время ушел в Литературный институт им. А.М. Горького, который окончил в 1977 г. Много лет проработал редактором в издательствах «Современник», «Художественная литература» (заведующий редакцией современной литературы) «Вече» (заместитель главного редактора). С 1999 г. — секретарь правления Союза писателей России, с 2004 г. — первый секретарь Союза писателей России. Первой серьезной публикацией считает поэтическую подборку в журнале «Москва» (1975, № 11). Представляя поэта, В. Соколов отмечал: «Стихи Геннадия Иванова искренни по интонации и чувству, молодой автор экономен в слове, его поэзия стремится к краткости и точности». Геннадий Иванов — автор книг: На высоком холме: М., 1981; Любовью живы: М., 1986; Утро памяти: М., 1988; Красный вечер: М., 1991; Берега: М., 1991; Долгий день: Тверь, 1999; Кресты и ласточки: М., 2000; Русская поэзия. ХХ век. Антология. / Под ред. В. А. Кострова, Г. Н. Красникова. М., 1999; второе изд. 2001; Знаменитые и известные бежечане. От Алексея Аракчеева до Алексея Смирнова. Очерки. Вып. 1: М., 2003; Вып. 2: М., 2003; Вып. 3: М., 2005; Новые стихи: М., 2006; Избранное: М., 2006; Стихотворения: Волгоград: Издатель, 2007; Ветер счастья. Новая книга стихов: М., 2010. Лауреат премий «Литературной России» в 1990 и 1991 гг., имени Ф. И. Тютчева «Русский путь» в 2002 году, Большой литературной премии России в 2005 году, премии «Ладога» имени А. А. Прокофьева в 2008 году. Живет в Москве.

А осень ничего не обещает, Она честна — и потому светла. И в ней весна с мечтами утопает, И в ней зимы слышны колокола. Деревья по-осеннему качает И устилает все пути листвой… А осень ничего не обещает, И на душе поэтому — покой. Любовь, любовь… Улыбкою сверкнула И в честь свою зажгла она звезду… Зато потом корёжила и гнула И заставляла жить порой в аду. Теперь бы предложили мне, не скрою, На выбор: вот любовь, а вот покой — Я, безусловно, выбрал бы второе… И мучился бы только над строкой. Мне говорит Фарух Шуша, Поэт египетский большой, Что главное для нас — душа, То, что в душе и за душой. А за душой у нас одно — Любовь к прекрасному родному. На древний Нил — его окно, Моё — на поле и солому… Теорий будет миллион И всяких споров, конференций… А победит — тот, кто влюблён В дух красоты, не в скуку лекций. Мне говорит Фарух Шуша, И я во всём согласен с ним. И у него поёт душа, И у меня поёт душа — И мы с ним хорошо сидим. Давно я не был за Полярным кругом. Там накопился воздух для меня, Как говорить любил Сергей Есенин. Там накопилась для меня вода В заливе Кандалакшском. Для меня Там накопились валуны и скалы, И острова, озёра, неба свет... Воспоминанья накопились тоже. Там лодка ждёт меня, я поплыву Куда-нибудь вдоль берега морского — И буду чутко слушать плеск воды, И вдаль смотреть на острова и сопки, Смотреть на стаи беломорских рыб... Гагажьим пухом там душа размякнет. Там ждёт меня один хороший друг, С которым вместе мы учились в школе. Володя Зяблов, ты покажешь мне Всю новизну старинной Кандалакши? Там где-то Коля Колычев творит - Как хорошо воспел он этот город! К нему мы обязательно зайдём, Поговорим да посидим по-свойски. Там надо мне на кладбище пойти И помянуть родных... Там надо в школу Мою зайти, зайти на стадион... За речкой-Нивой побывать, конечно. Там накопился воздух для меня! Там праздник под названьем — Кандалакша! Лодки Под навесом серых зимних туч, Проплывающих угрюмо и весомо, Старые натруженные лодки Глубоко уткнулись в берег сонный. Будто ничего им и не надо, Только снег на высохшей корме. Но я слышу дальний, хриплый голос, С ветром долетающий ко мне: «Мы ещё подышим этим морем, Мы ещё подержим верно снасти. Только лёд сойдёт, и мы, как прежде, Поплывём за нашим древним счастьем». …Вечереет. Снег поднял крыло, Полетел по белому заливу. Я смотрю – заснеженные лодки Ждут свою волну нетерпеливо. Кандалакша – село поморское Вдоль залива да под горой. Избы серые, лодки плоские, Ветер носится стороной. Избы серые, лодки плоские… Но незримо прошли года – И плывут корабли заморские, И причаливают сюда! А по улицам светлокаменным Путь далёк до деревни той, Что ютилась веками дальними Вдоль залива да под горой. Вот кино посмотрел я – «Кукушка». Так, фрагмент бытия, завитушка. Но пейзаж в этом фильме чудесный И давно, и давно мне известный. Кандалакшский залив я увидел! И вниманьем героев обидел: Не вникая в сюжетные споры, Я на воду смотрел и на горы. Я смотрел и не мог насмотреться На далёкие острова, Те, которые знаю с детства,– Я их мысленно целовал. Север, север, люблю твои воды И небесные твои своды. Я люблю твоих жителей лица – В них полярное лето лучится… Из-за сопки выходит светило – И залив нежным светом горит! Да, душа это всё не забыла – Помнит, любит и в сердце хранит. У самого Белого моря У самого Белого моря Мой дом деревянный стоит, Где, с волнами чёрными споря, Дрожит ледниковый гранит. И часто в осенние ночи, Когда уж родители спят, Я слышал, как дом наш бормочет В ответ на прибойный раскат. Я видел холодную пристань И звёзды в кромешной дали – Какой-то таинственный призрак Туда уводил корабли. И в синем предутреннем свете Я тоже кружил вдалеке… Сырой налетающий ветер Гудел на ночном чердаке! НИКОЛАЮ ДМИТРИЕВУ Эти стихи зацепились за русскую почву. Эти стихи прорастут, будут жить и цвести… Дмитриев Коля, скажу тебе нынче заочно То, что при жизни тебе не сказал я, прости. Строчки твои зацепились за русскую почву. Книги твои говорят мне о жизни родной… В книгах твоих открываются добрые почки, Птицы поют, деревенскою веет весной. Мы из деревни с тобой и поэтому, Коля, Зримей, понятней нам русской разрухи тоска. Как хорошо ты рифмуешься — Коля и поле! Каждая строчка твоя мне понятна, близка. Вот у тебя уже вышла посмертная книга. Я прочитал её — в ней всё острей и больней… В общем, стихи твои, скажем так, высшая лига, Хоть и не любят пускать в неё русских парней. Ты поработал, талант свой ты выразил полно. Как ты свободно и плакал и пел на земле! Катятся, катятся, катятся вечности волны; Как маяки, остаются поэты во мгле. АМО САГИЯН «Первая строка приходит от Бога. А дальше твоя задача — Написать другие на этом уровне»,— Так говорил мне Амо Сагиян, Прекрасный, мудрый армянский поэт, Когда я был у него в гостях Много-много лет назад В солнечном весеннем Ереване. Мы угощались чем-то деревенским И говорили о поэзии и поэтах, О жизни и вечности… Странное дело: Я до этого всего-то прочитал 5-6 стихотворений Амо Сагияна, Но в разговоре с ним у меня было ощущение, Что я говорю с подлинным классиком, Которого мы все изучали в школе, И мне представилась возможность Увидеть этого классика, Поговорить с ним. Потом я искал Каждое новое стихотворение Сагияна; Долго, многие годы Мне было радостно думать, Что на белом свете живёт и творит Такой поэт! Что его стихи Так естественно утверждают в мире Поэзию, красоту, мудрость и саму жизнь… Я думаю, что своим талантом Он многим помог… А недавно я получил подтверждение этому. Во время тяжёлой болезни Кайсын Кулиев писал: «Пока Амо Сагиян смотрит, Как ложатся семена во влажную землю, Пока он видит, Как пронзительна синева неба над Арменией… Пока он пытается понять язык камня, Дерева, тропы, дождя, снега, Пока он сидит под абрикосом, Разгадывая чудо цветения, и слагает стихи — Мне легче жить в этом трудном мире Наперекор обступающим меня тяготам и болезням. И то, что Амо Сагиян живёт на свете — Одно это даёт мне силы жить». Истинные поэты помогают людям.

ВОСХИЩЕНИЕ Я прощаю вас, люди!.. Простите меня. Если путь у вас труден, Отдам вам коня. Магомед Ахмедов Прослышал я, что друг мой Магомед Людей спасает от забот и бед. И если у кого-то путь тяжёл, Отдаст коня, чтобы пешком не шёл. Какой ты добрый, щедрый, Магомед! Я б так не смог. Коня к тому же нет. А у тебя ведь тоже нет коня… Но ты щедрее всё-таки меня. ВОЗРАЖЕНИЕ В моей стране так мало света, Царят в ней деньги и чины. В моей стране мечта Поэта — Наесться вдоволь ветчины. Николай Зиновьев Как много света — выйди в поле! Какая дивная страна! Не унижай поэтов, Коля. Зачем поэту ветчина? Ему Катулл, ему Конфуций, Ему божественные сны. Поэту мало конституций!.. Ну что ему до ветчины? Поэты ходят по фуршетам И по банкетам, но всегда На них не по себе поэтам — Еда она и есть еда. На маяке Уютно спать на маяке. Но мне не спится. Представляю, Как с парохода вдалеке Сюда глядит душа живая. Она устала в шуме вод, Ей так же нужен берег встречный, Как мне – тот дальний пароход, И чтобы плыл он бесконечно. Костёр горит, и варится уха Из выловленной нам на ужин сёмги В ведре эмалированном. Дымок Над берегом летит от моря к лесу. Там крикнет ворон, чайка пролетит Над головами – зло и дико пискнет, Ей что-то бросят в волны, и она Безумно рада – бросится, ныряет… Другие подлетят, начнётся драка. Старик помор нам за вино дал рыбу, К столу нас пригласил – и всё молчит: Туристов ушлых здесь бывает много, Он их не любит, хоть вино берёт. Мы уходили утром. На лесинах, Давно на берег выброшенных бурей, Роса лежала. Холодил туман. Стояло солнце, но ещё не грело, И к лодке шёл с помощником помор. Мы попрощались: он кивнул – и только, И вышел в море сети выбирать. В лунном свете На море вылилась луна. И ясно видеть я могу, Как всё кругом переменилось На этом древнем берегу. Как будто музыка явилась! Как будто где-то в стороне, При полном штиле, в лунном свете, Все рыбаки былых столетий Плывут ко мне… Серые обветренные тони, Мокрый бело-пепельный песок. Солнце в тучах беломорских тонет, Бурю предвещает ветерок. На волнах поигрывает пена, Всё черней и ближе небосклон. Тяжелеют вековые стены, И тоскливей чаек стон. Всё кругом готовится к отпору Шторма, подошедшего уже. И стоит маяк, как непокорный Воин на последнем рубеже. Памяти С. На берег моря Белого, где скалы Хибинских гор спускаются к заливу, Я выхожу. А сам залив в торосах, В заснеженном нагроможденье льда. Меня не покидает ощущенье, Что я вошёл в какую-то картину, Где всё кругом изображает вечность, Такой аллегорический сюжет: И скалы – вечность, и торосы – вечность, И край земли, и тишина без края, И даль без края… всё застыло, вмёрзло И словно не растает никогда. Но помню я, какая здесь картина, Когда заплещут волны, заиграют Все краски неба, в мае да в июне, Как лодки по заливу поплывут… Всё это будет. Дождики и солнце, Отливы и приливы, запах йода От водорослей мокрых... Будет радость Для переживших долгую зиму. До свиданья, город Кандалакша! До свиданья, город Кандалакша! Доберусь до станции пешком. Север мне сиянием помашет Робко, словно девушка платком. И пойдут железные колёса Всё быстрей, уверенней стучать. Будет снег с обветренных откосов Мне вослед неудержимо мчать. Я приеду в шумную столицу, Похожу по всем моим друзьям – У кого из них остановиться, Я, наверно, выберу не сам… Я привык прощаться и встречаться. Мне порою кажется уже, Что моя судьба – всё время мчаться, Чтобы было весело душе! В этом мире хорошо и плохо, В этом мире грустно и светло. Но, какая б ни была эпоха, А зимой за окнами бело. Снег идёт так чисто, благодатно, Делает пушистым всё кругом, Чёрные закрашивает пятна, На стекло садится мотыльком. Снежный воздух радостен для внучки! Мы пойдём по снегу погулять. «Дедушка, возьми меня на ручки». Снег, Россия, внучка – благодать! Возвращение из Арктики Не пришлось нам увидеться вскоре… Целый год после встречи протёк. Вот и станция «Белое море» И заждавшийся твой огонёк. На душе хорошо от покоя Синих сопок и синих лесов – Здесь как будто бы нас только двое Да бессмысленный шёпот часов. И луна пароходом огромным Проплывает в волнах синих туч. От неё белый отблеск по кронам И в окно нам – блистательный луч! Ты смотри: это праздник свиданья, Он короткий, но будней длинней. Он полнее моих оправданий И моих обещаний верней. Уважаемые посетители!Вы можете принять участие в обсуждении творчества Геннадия Иванова в нашей "Литературной гостиной"